Шрайбман: «У Лукашенко могут быть стимулы продолжать деэскалацию, ведь российская экономика уже не та»

— Посмотрим на ситуацию ретроспективно. 2014-2015 годы — это переломный период: в Минске начались переговоры по Украине, дипломатия стала активно работать на западном векторе, а у Лукашенко начались трения с Россией, — говорит Шрайбман в эфире Еврорадио. — Есть ощущение, что сейчас мы вступаем в период, который в будущем (при хорошем стечении обстоятельств) тоже будут называть новым переломным.

Хорошими стечениями обстоятельств аналитик называет более-менее устойчивое перемирие по войне в Украине, а также сохранение западного фокуса к ситуации в Беларуси.

— Трек мирных переговоров по Украине может то потухать, то возобновляться. В любом случае он идет к какому-то урегулированию. Этот процесс может занять год или дольше, но мы движемся куда-то туда.

То же самое внутри беларуской политики: мы видим, что нормализовалась практика редких помилований политзаключенных, которых не было до середины 2024-го. Сейчас это главный процесс в беларуской политике, так как постоянно обсуждается, когда будет следующий раунд переговоров и кто будет освобожден в следующих партиях.

США своим диалогом с режимом создали некий прецедент — что с Лукашенко можно идти на прагматичные мини-размены. Им уже пользуется Ватикан, Польша, Литва. То есть создается новая норма. Исторически мы вышли из застоя, в котором оказались после 2020-го.

Если интерес к диалогу с режимом расширится, например, на страны ЕС, Великобританию, Ватикан и даже Украину, то деэскалация, отмечает Артем Шрайбман, станет главным процессом, вокруг которого ведется политика.

— Она должна будет включать и изменения во внутренней политике. С сохранением какого-то числа политзаключенных деэскалация не случится — придется либо исключать это явление, либо переходить к другим формам репрессий: например, вместо уголовных статей полагаться только на административные или на запугивание.

У Лукашенко могут появляться стимулы, чтобы продолжать деэскалацию, поскольку российская экономика уже не та. А рефлексы балансирования у режима еще остались.

Если интерес западного фланга к Беларуси не снизится, мы можем увидеть отказ от каких-то репрессированных практик. Не всех, потому что я не верю в полное прекращение репрессий при Лукашенко и не верю в возвращение к 2016-2017 годам.

Но мы можем вернуться в точку отсутствия или практически отсутствия признанных политических заключенных, когда власть обходится другими мерами, чтобы контролировать общество.

Все это, считает аналитик, создаст другой климат в стране. В том числе активизируется гражданское общество.

— Это могут быть разные инициативы — от культурных, краеведческих, языковых до локальных урбанистических и бизнес-ассоциаций. Потом это может перейти в сферы, которые сегодня являются табу: экологический активизм, гендерные организации.

Такой сценарий возможен: он совместим с выживанием лукашенковского режима и с более-менее контролируемым транзитом власти. Этот путь точно не будет легким и линейным.

Но это сценарий, который на 5-7 лет я бы точно не исключал. В моей матрице сценариев я бы на него ставил 30-40%, — заключает Шрайбман.