Рудник: «В среднесрочной перспективе самой большой проблемой Беларуси будет не беларуская мова и даже не суверенитет, а отсутствие достаточного количества беларусов»

— Я не думаю, что в Беларуси что-то изменится раньше, чем через 5 лет, — поделилась пессимистичным прогнозом Леся Рудник на Еврорадио. — Однажды я сказала, что свободную Беларусь увидят только мои внуки.

Казалось, что пошутила, но чем больше проходит лет, тем больше я начинаю думать, что так и будет. Не потому, что там конкретно Лукашенко будет у власти, а потому, что есть весь этот комплекс — и война, и потенциальная возможность полной или частичной аннексии, также просто перехват власти у Лукашенко какими-то другими элитами с продолжением такого же курса.

Основным вызовом в ближайшие пять лет, на мой взгляд, будет политический. Это жесткий авторитарный режим, который постоянно усиливает контроль по принципу — над чем может, над тем и усиливает.

Там ведь даже нет такого, что нам надо «закатать» медиапространство или улицу, или другие проявления протеста. Есть просто установка: «нам надо закатать — и все».

Ориентир на то, что сегодня пришло в голову, не на результат, а на форму действия, на процесс, когда мы живем тем, что репрессируем.

В последние годы это превращается в основную функцию режима: когда у них нет определенной цели, кроме как в моменте быть агрессорами и все «закатывать», это превращается в очень удручающую ситуацию, в которой в итоге страдают все — и те, кто репрессирует, и, само собой, те, кого репрессирует.

Политический кризис политологиня называет корнем всех проблем нынешней Беларуси.

— Это не экономическая ситуация, а политическая система, политический режим, потому что экономические решения, как и все остальные, принимаются там.

У нас не рыночная экономика, когда мы можем говорить, что какие-то вещи диктует рынок. У нас — как сказал, так и будет. То есть это корень, но из него вырастают разные вещи.

Демография — центральный вызов. Я убеждена, что в среднесрочной перспективе самой большой проблемой Беларуси будет не беларуская мова и даже не суверенитет, а отсутствие достаточного количества беларусов.

То есть люди просто будут заканчиваться. Часть тех, кто живет в эмиграции, будут становиться не беларусами, потому что тем, кто живет за границей, закрыли дорогу, чтобы сделать паспорт ребенку.

А если ты не можешь приехать в страну, то твой ребенок не будет беларусом. То есть они сами отрезали много возможностей, из-за которых сейчас будет страдать демография. 

И эта проблема продолжится, она не решается пятью годами, она будет решаться десятилетиями. Действительно часто ее решением становится приезд людей из других стран для того, чтобы как-то расширить возможности человеческого капитала. 

Но здесь важно продумать, каким образом будущее правительство будет использовать ресурс этих людей, а также тех, которые родились в других странах, как будем обходиться с культурными особенностями. Такие моменты надо продумывать и искать решение уже сейчас.

Серьезными вызовами для Беларуси на ближайшую перспективу Рудник также называет изоляцию страны и угрозу «русского мира».

— С этим тоже можно работать уже сегодня. Изоляция — это вопрос политической воли. Его решение, в первую очередь, зависит от Евросоюза. Про волю Лукашенко не говорю, там не про волю, а про настроение.

Политическая и экономическая изоляция связана и с санкциями, и с такими практичными вещами, как пересечение границы, мобильность и прочее. Это тоже важный аспект.

И еще один вызов, который нужно добавить — это «русский мир» — большая проблема в беларуском контексте. Она культурная, но она не только о том, что знікае мова.

Она про идентичность, про индоктринацию через культуру, про пропаганду, про мягкую силу, про ценностные установки подростков и детей.

Это все будет достаточно сложно потом исправлять. У них нет выбора в том, какой контент потреблять. А когда ты ограничиваешь, отрезаешь, результат становится долгосрочным и приобретает национальный масштаб.

Для меня культура — это еще одна важная составляющая политической проблемы, которая ждет Беларусь в ближайшие 5 лет.

Она будет усугубляться, если ничего с этим не делать. И если отпустить ситуацию, то процесс ускорится по инерции.

Единственное, что можно делать сейчас, чтобы останавливать этот процесс в культуре — запускать противоположный. Это внедрение европейских ценностей или любых других альтернативных.